Война Иллеарта - Страница 49

– Просил? Неужели помощь должна ждать просьб?

Баннор спокойно встретил ее взгляд и ничего не ответил, как будто считал свою честность самоочевидной. Но упрек в ее тоне вызвал у Кавинанта неожиданную острую боль. В защиту Баннора он сказал:

– Я не нуждался… не нуждался в этом. А он спас мне жизнь.

Она смотрела на Стража Крови, не отрываясь.

– Ладно, так могло быть. Но мне не нравится видеть тебя раненным.

Затем смягчившись, она сказала:

– Баннор, Юр-Лорд и я пойдем в нагорье. Сразу пошли за нами, если будет какая-либо нужда.

Баннор кивнул, слегка поклонившись, и покинул зал. Когда скрытая дверь закрылась за ним, Елена повернулась к Кавинанту. Он инстинктивно напрягся. Сейчас, пробормотал он себе. Сейчас она это сделает. Но, судя по всему, ее гнев уже прошел. И она не указала на гобелен; она, казалось, не знала о связи между ним и этой работой. Лишь только с простодушием на лице, она сказала:

– Хорошо, Томас Кавинант. Так понравилась тебе Зала Даров? Ты не сказал мне.

Он едва слышал ее. Несмотря на доброе выражение ее лица, он не мог поверить, что она не намеревалась спросить с него за его стычку с Треллом. Но затем он снова увидел пятна беспокойства на ее щеках, и он поспешил укрыть себя.

– Что? О, Зала Даров. Мне она очень понравилась. Но не находится ли она несколько в стороне от путей людей? Что хорошего в музее, если люди не могут попасть в него?

– Весь Ревлстон знает дорогу сюда. Сейчас мы здесь одни, но в спокойные времена, во времена, когда война более отдалена, здесь всегда есть люди. И дети из школ проводят здесь много времени, изучая искусства Страны. Создатели искусных работ приходят со в сей Страны, чтобы поделиться и увеличить свое мастерство. Зала Даров расположена так глубоко и скрытно потому, что великаны, построившие Твердыню, считают именно такое место достойным, и потому, что, если когда-нибудь Ревлстон падет, эта зала может быть скрыта и сохранена во имя будущего.

Пока она говорила это, фокус ее взгляда, казалось, располагался где-то за ним, и ее зрение напрягалось, как будто она намеревалась взглядом прожечь его череп, чтобы разузнать, о чем он думал. Но затем она с мягкой улыбкой отвернулась и пошла к другой стене этого зала.

– Разреши мне показать тебе еще одну работу, – сказала она. – Она сделана одним из редчайших мастеров, Аханной, дочерью Ханны. Вот она.

Он последовал за ней и остановился перед огромной картиной в блестящей рамке из черного дерева. Вся работа была в целом в темных тонах, но, ярко и смело выделяясь, в центре ее была фигура, которую он узнал сразу: Лорд Морэм. Лорд стоял один в пустой глубине, плотно окруженный черными дьявольскими образами, которые собирались хлынуть на него как поток, совершенно затопляя его. Единственным его оружием был посох, но он держал его вызывающе, а в глазах его было горячее могущественное выражение крайней ожесточенности и триумфа, будто он открывал в себе какие-то опасные способности, которые делали его непокоримым.

Елена почтительно сказала:

– Аханна назвала это «Победа Лорда Морэма». Она – пророк, я думаю.

Видение Морэма в состоянии такой крайности ранило Кавинанта, и он решил, что его снова упрекают.

– Послушай, – сказал он, – перестань играть со мной, как сейчас.

Если у тебя есть что сказать – скажи. Или прими совет Троя и запри меня. Но не делай этого со мной.

– Играть? Я не понимаю.

– Адский огонь! Прекрати выглядеть такой невинной. Ты привела меня сюда, чтобы позволить мне расквитаться за стычку с Треллом. Хорошо, получи это. Я не могу постоянно оставаться под подозрением.

Высокий Лорд встретила его взгляд с таким откровенным непониманием, что он отвернулся, бормоча себе под нос, чтобы успокоить себя.

– Юр-Лорд. – Она трогательно положила свою руку на его. – Томас Кавинант. Как ты можешь верить таким мыслям? Как ты можешь так мало нас понимать? Посмотри на меня. Посмотри на меня!

Она держала его руку, пока он не повернулся обратно к ней, глядя на искренность, которую она выражала каждой линией своего лица.

– Я не прошу тебя здесь мучить себя. Я хочу разделить мои последние часы в Зале Даров с тобой. Эта война близка… совсем близка… и я не скоро окажусь здесь снова. Что касается вомарка – я не совещалась с ним относительно тебя. Если и есть чья-то вина в твоей встрече с Треллом, то она моя. Я не дала ясного предупреждения о моих страхах. И я не видела степень опасности, хотя и приказала всем Стражам Крови предотвращать возможность вашей встречи.

Нет, Юр-Лорд. У меня нет грубых слов для разговора с тобой. Это ты должен упрекать меня. Я подвергла опасности твою жизнь, и это стоило Треллу, супругу Этиаран и моему деду, его последнего самоуважения.

Он был беспомощен исцелить свою дочь и супругу. Теперь он поверит, что не может исцелить и себя.

Глядя на нее, Кавинант почувствовал, как его недоверие рассыпается в прах. Он глубоко вздохнул, чтобы очистить легкие от спертого воздуха. Но движение причинило боль его грудной клетке. Эта б .ль заставила его бояться, что она коснется его груди, и он быстро сказал:

– Не трогай меня.

На мгновение она не поняла его. Ее пальцы забегали по его руке, и отчужденность ее взгляда скользнула по нему с ядовитостью, которая заставила его вздрогнуть, удивила и поставила в тупик. Но то, что она видела, исправляло неправильность ее представления. Он исчез из фокуса ее взгляда; она медленно протянула руку, чтобы положить ладонь на его грудь.

– Я слышу тебя, – сказала она. – Но я должна дотронуться до тебя.

Ты слишком долго был моей надеждой. Я не могу тебя бросить.