Война Иллеарта - Страница 172

172

– Первая из опасностей – первая, но может быть не самая главная это одно великое ограничение этой Силы. Оно заключается в том, что влияние Земной Силы не распространяется на что-либо, не относящееся к естественным последствиям творения Земли. Таким образом, невозможно повелеть Презирающему прекратить завоевания. Невозможно повелеть ему умереть. Он жил до создания Арки Времени – Земная Сила не способна управлять им.

Уже одно это возможно предостерегало Кевина от использования Земной Крови. Может быть он не пил Крови потому, что он не мог понять, как составить Повеление, направленное против Презирающего. Но это другая острая опасность. В этом месте любая отважная душа, испившая Земной Крови, обретает силу Повелевания. Но не каждый может предвидеть получаемый от его повеления результат. Когда такая безмерная сила используется бездумно, любое распоряжение может обратиться и против приказавшего. Если испивший отдаст Повеление разрушить Камень Иллеарт, возможно, что зло Камня уцелеет и разольется, отравляя, по всей Стране. Испивший Земной Крови, если он не пророк, рискует добиться цели, прямо противоположной той, к которой он стремился. Здесь есть такие возможности для Осквернения, которые даже Высокий Лорд Кевин в своем отчаянии оставил дремать непотревоженными.

Зловоние неправды все сильнее раздражало ноздри Кавинанта, но он не мог опознать его источник. Он не мог сосредоточиться на этом; его волновал другой вопрос, который он лихорадочно хотел задать Амоку, но душная атмосфера мешала его горлу, душила его.

Пока Кавинант справлялся со своим дыханием, что-то случилось с Амоком. Во время этой речи тон его становился все глуше и слабее. И сейчас, во время паузы после его последнего предложения, он неожиданно пошатнулся, как будто сломались какие-то внутренние распорки. Пошатнувшись, он сделал шаг по направлению к желобу с Земной Кровью. Но через мгновение он снова встал прямо, подняв свою голову .

Взглядом, полным страха, страдания и гнева, он осмотрелся; смертная тоска и мука были в этом взгляде, как будто он предощущал свою близкую кончину. Нежную плоть его щек разъело, серость пробежала по его волосам. Будто сухая губка, он впитывал свою природную меру своих лет. Когда он снова начал говорить, голос его был слабым и пустым.

– Я больше не в состоянии говорить. Мое время истекло. Прощай, Высокий Лорд. Не предавай Страну.

Кавинант смог наконец конвульсивно задать свой вопрос:

– А как же насчет Белого Золота?

Амок ответил словно через великую бездну веков. – Белое Золото существовало до Арки Времени. На него не распространяется Сила Повелевания.

Еще одно внутреннее сотрясение встряхнуло его, он судорожными движениями направился к желобу.

– Помоги ему, – простонал Кавинант, но Елена только подняла Посох Закона в немом пламенном приветствии.

Преодолевая старческий паралич, Амок с трудом заставил себя выпрямиться. Слезы бежали по морщинам на его щеках, когда он поднял голову по направлению к своду пещеры и закричал вселяющим ужас голосом:

– О, Кевин! Жизнь сладка, а я жил так недолго! Неужели я должен умереть?

Третье сотрясение заставило его вздрогнуть, будто это был ответ на его обращение. Он споткнулся так, будто его кости падали отдельно от тела, и упал в желоб. В один момент Земная Кровь растворила его тело, и он исчез.

Кавинант беспомощно простонал:

– Амок! – Сквозь туман своих бесполезных слез он глядел на красный текущий ручеек Земной Крови. Зыбкость передавалась ему от камня, наполняла его мускулы подобием головокружения. Он потерял ощущение реальности, не понимал, где сейчас находится. Усилием воли он вывел себя из этого состояния и схватился за плечо Елены.

Ее плечо было жестким и сильным, полным непреклонной целеустремленности – это чувствовалось сквозь ткань мантии, прикрывающей ее обнаженное тело. Она вся была пропитана возбуждением, он почувствовал при прикосновении ее напряжение.

Это напугало его. Несмотря на головокружение, охватившее его, он определил источник, источавший болезненность.

Это зло было в самой Елене, в Высоком Лорде.

Она, казалось, не сознавала этого. В ее тоне слышалось только сдерживаемое возбуждение. Она сказала:

– Амок покинул нас – цель его создания выполнена. Теперь не следует задерживаться. Ради всей Страны, я должна испить и обрести Силу Повелевания. – На слух Кавинанта, это было произнесено с холодной решимостью, как вызванное нуждами, обязанностями и намерениями, которым она собиралась соответствовать. Такое воплощение ее стремлений, подобно мокрой руке, схватившей сзади за шею, принудило его подняться с колен. Когда она двинулась к желобу с Кровью, он почувствовал, что она рвет его последнюю защиту. Елена! безмолвно завыл он. Елена! Этот его крик был криком унижения. На мгновение колени его подкосились, а в сознании пронеслись мрачные видения. Он головокружительно увидел все те причины, по которым он был сейчас ответственным за Елену – все те способы, которыми он заставил ее быть такой, какой она сейчас была. Его двуличность была главной причиной – его жестокость, его никчемность, его собственные нужды. И он вспомнил апокалиптичность, скрытую в ее взгляде. Это было зло. Все это заставило его вздрогнуть от боли. Он видел ее сквозь туман своих слез. Когда он увидел ее нагнувшейся к желобу, все в нем всколыхнулось в протесте неповиновения этим гладким скалам, и он хрипло закричал:

– Елена! Нет! Не делай этого!

Высокий Лорд замерла. Но она не повернулась и не выпрямилась. Вся напряженность ее спины сосредоточилась на одном вопросе:

172